Публикации

К середине 1920-х годов в Советском Союзе в основном завершился процесс восстановления народного хозяйства. Дальнейшее развитие различных отраслей его во многом зависело от мобилизации внутренних ресурсов. Государственные архивы, располагавшие сведениями о полезных ископаемых и других природных богатствах, хранившие неосуществленные в прошлом технические проекты, могли оказать большую помощь государственным учреждениям и предприятиям в выявлении дополнительных материальных возможностей для нужд социалистического строительства.

Созыв 11–15 января 1927 года второй конференции архивных работников РСФСР обусловливался необходимостью наметить очередные задачи архивного строительства в автономных республиках и областях в новых условиях [1]. В своих резолюциях конференция указала, что деятельность архивных учреждений необходимо подчинить очередным задачам государственного и хозяйственного строительства СССР. Архивы в центре и на местах должны были установить более тесную связь с плановыми и хозяйственными органами в целях планомерного выявления и научной разработки документальных материалов, необходимых в деле исследования производительных сил страны и изучения хозяйственного опыта прошлого [2]. Это постановление конференции, принятое в связи с разработкой плана первой пятилетки, определило и для Центрального архивного управления Крымской АССР (Крымцентрархива) на ряд лет главные направления работы. Ее успех во многом зависел от соответствующего правового обеспечения, основу которого составили как законодательные акты союзно-республиканского значения, так и нормативные документы местных органов власти.

В целях координации деятельности архивных органов с научными и общественными организациями 13 июня 1928 года КрымЦИК принял постановление об учреждении при управлении Крымцентрархива Архивного совета [3]. В его состав наряду с сотрудниками Крымцентрархива вошли представители от наркомата просвещения Крымской АССР (Крымнаркомпроса), Государственной плановой комиссии Крымской АССР, отдела по изучению истории партии и революционного движения (Истпарта) Крымского обкома ВКП(б), Крымского совета профессиональных союзов, Крымского научно-исследовательского института, Бахчисарайского музея, музея Революции, Таврического общества истории, археологии и этнографии (ТОИАЭ) [4]. 21 августа 1929 года на совместном заседании КрымЦИК и КрымСНК было утверждено «Положение об архивном управлении Крымской АССР» [5]. По сути оно представляло собой единый законодательный акт, охватывающий все сферы организации и регулирования архивного дела в Крымской АССР. «Положение» определяло состав государственного архивного фонда Крымской АССР, систему, функции и задачи архивных органов, их отношение к архивам предприятий, учреждений и организаций, формы и методы проведения экспертизы документов и их научного использования [6].

Важную роль в деятельности Крымцентрархива играли всекрымские архивные конференции. Так, состоявшаяся 5–11 сентября 1929 года III Всекрымская конференция архивных работников обсудила проект пятилетнего плана архивного строительства в Крыму, доклады о правилах постановки архивной части делопроизводства в государственных, профсоюзных, кооперативных предприятиях и учреждениях, форме описания архивных материалов, ведении картотеки архивных фондов, издании отдельных ценных исторических источников.

Во второй половине 1920-х годов основное внимание крымских архивистов было сосредоточено на концентрации документальных материалов как в центральных хранилищах, так и на местах в районных архивах, популяризации не только архивных документов, но и самих архивных органов, налаживании научно-исследовательской работы, в том числе и в части выявления новых фондов. Крымцентрархив был приравнен к самостоятельному наркомату, подведомственному непосредственно КрымЦИКу, и осуществлял руководство девятью районными архивами. Штатная численность его аппарата в то время колебалась в пределах 13–15 единиц, причем в 1928 году он обновился почти наполовину [7].

Крымцентрархив имел в своем распоряжении два хранилища. Архив Октябрьской революции размещался по улице Р. Люксембург, 13, а Исторический архив занимал здание бывшей Семинарской церкви по Гоголевской, 16. Увеличение в 1928–1930 годах бюджетных ассигнований позволило существенно улучшить условия труда архивных работников. В годовом отчете Крымцентрархива за 1929/30 год отмечалось:«...Сырость, темнота, холод в помещениях ЦАУ отошли в область предания» . В здании Архива Октябрьской революции был произведен ремонт, проложен водопровод, оборудованы изолированные комнаты канцелярии, справочной библиотеки, читального зала, фотолаборатории, секретной части. Оба архива были оснащены огнетушителями и в ночное время охранялись вооруженными сторожами. В результате установки в хранилище Исторического архива двухъярусных стеллажей протяженность полок увеличилась на 45% и составила 4060 погонных метров [8]. Полученная таким образом дополнительная рабочая площадь давала возможность продолжить прием документов на государственное хранение.

Центральное архивное управление (ЦАУ) РСФСР циркуляром от 5 февраля 1927 года предложило управлению Крымцентрархива в двухмесячный срок учесть и по возможности принять в свои хранилища материалы, находящиеся в ведении учреждений Главнауки Наркомпроса (музеях, библиотеках, научных обществах, монастырях, усадьбах). Учету и концентрации подлежали архивные фонды и отдельные документы правительственных учреждений, усадеб, активных деятелей контрреволюции, представителей семьи Романовых [9]. Выявление документов в музеях проводилось путем их личного обследования сотрудниками Крымцентрархива с привлечением заведующих районными архивными бюро. Однако имевшиеся оговорки в соглашении Наркомпроса и Центрархива РСФСР о видах материалов, подлежащих сдаче в государственные архивы, давали возможность музеям задерживать в своих фондах исторические источники, «необходимые для экспозиции и текущих научно-исследовательских работ». Например, командированному в мае 1927 года в Алупкинский государственный историко-бытовой музей инспектору Крымцентрархива Г. М. Косорукову было дано согласие на передачу только переписки Романовых с Воронцовыми–Дашковыми и отказано в выдаче документов, относящихся к управлению бывшим имением «Алупка» [10]. Заведующий Феодосийским краеведческим музеем Н. С. Барсамов также отказался сдать Крымцентрархиву ряд материалов, в том числе переписку Феодосийского музея древностей с Одесским обществом истории и древностей, а также документы Феодосийской городской управы, касающиеся картинной галереи Айвазовского [11]. Празднование 10-летия Октябрьской революции послужило основанием для систематической работы по созданию документальной базы изучения истории советского общества. 14 июля 1927 года Крымцентрархив направил в районные архивы циркулярное письмо о сборе прокламаций, листовок, воззваний, приказов, газет, изданных в Крыму в годы революции и Гражданской войны [12].

Помимо выявления и взятия на учет документов в учреждениях требовалось обеспечить их охрану от хищений, получивших широкое распространение в первые годы осуществления новой экономической политики, когда на архивные фонды смотрели как на залежи бумаги для продажи предприятиям в качестве сырья. С помощью административных и судебных органов эти хищения удалось приостановить. Тем не менее похищенные документы, используемые для обертки товаров, впоследствии нередко встречались в торговых лавках. В отчете Крымцентрархива за 1928/29 операционный год отмечалось: «В этом году проводили 3 раза обследование Симферопольских рынков, где нами найдено довольно много архивного материала профессиональных организаций... также нашли похищенные ряд ценных архивных материалов бывших помещиков и Ливадийского дворца, около 25 мешков» [13]. В 1929 году Крымцентрархив приступил к выполнению директивы правительства Крымской АССР об организации отдела национальной культуры. Он создавался при Историческом архиве для сосредоточения материалов, характеризующих прежнюю жизнь национальных меньшинств Крыма: татар, греков, караимов, крымчаков [14]. На протяжении 1927–1929 годов в Крыму работала экспедиция Государственного института истории искусств по изучению этнографии и фольклора немецких переселенцев под общим руководством профессора В. М. Жирмунского. Крымнаркомпрос, придавая этим исследованиям важное не только научное, но и политическое значение, счел необходимым просить Крымцентрархив принять все меры по приему на хранение также материалов по истории возникновения немецких колоний в Крыму [15]. К комплектованию фондов отдела национальной культуры были привлечены также районные архивы. По мере выявления все материалы должны были направляться в Крымцентрархив. Те же из них, что не могли быть выделены из фондов, так как не являлись самостоятельными единицами хранения, заносились на специально разработанные учетные карточки, где фиксировались название фонда, объем, содержание, хронологические рамки материалов и их топография в районном архиве. В 1930 году началось изъятие архивных материалов из научных учреждений. В Крымцентрархив из Центрального краеведческого музея Крымской АССР поступили документы А. Л. Бертье-Делагарда, характеризующие его инженерную деятельность, а из Крымского педагогического института — личный архив профессора истории И. А. Линниченко и, возможно, Тавельский архив Поповых [16]. Ялтинский музей краеведения передал в Ялтинский районный архив книги и альбомы Ливадийского дворца и личный архив доктора В. Н. Дмитриева.

Что сделали крымские архивисты по концентрации архивов за рассматриваемый период, показывают следующие цифры. Если на начало 1927 года в хранилищах Крымцентрархива насчитывалось 412 фондов, а в районных архивах — 410 фондов, то к 1 января 1931 года это количество увеличилось соответственно до 670 и 456 фондов [17]. В отчете Крымцентрархива за 1929/30 операционный год констатировалось: «На 1 октября 1930 г. оба хранилища набиты материалами, дальнейший прием таковых наталкивается на затруднения. Большой зал научно-справочной библиотеки перенасыщен. Места не хватает. Некоторые группы материалов приходится сваливать на полу и на чердаках...» [18]. В качестве варианта временного выхода из создавшегося положения предполагалось устройство в Историческом архиве третьего яруса стеллажей и их уплотнение.

Возросший в стране спрос на бумагу и недостаток сырья для ее производства побудили Совет труда и обороны принять 28 ноября 1928 года решение о сдаче Бумсиндикату или его контрагентам не подлежащих хранению в архивах документов. На его основе КрымЦИК и КрымСНК издали 16 января 1929 года постановление «Об изъятиии из учреждений, организаций и предприятий не подлежащих хранению архивных материалов» [19]. Сроки были определены очень жесткие: для документов, не имевших научно-исторической ценности, — месяц, для дел, требовавших предварительного просмотра, чтобы определить их культурное значение, — два месяца. Право утверждения отборочных списков предоставлялось поверочной комиссии, сформированной из представителей Крымцентрархива, Истпарта, Центрального краеведческого музея Крымской АССР. Циркуляр от 29 января 1929 года СНК РСФСР предостерегал местные органы исполнительной власти от уничтожения ценных в научном отношении письменных источников [20]. Всего Госторгу было сдано 551 390 кг бумаги, в том числе из архивов — 38 396 кг. Однако ударные темпы проведения первой макулатурной кампании сказались на ее качестве. Так, в Ялтинском районе только благодаря вмешательству архивных работников удалось спасти часть материалов Ливадийского дворца, отобранных в утиль ретивыми исполнителями [21]. В Феодосийском районе на мусорной свалке были обнаружены ценные материалы французского происхождения периода Крымской войны 1854–1855 годов. Состоявшийся 25 мая — 1 июня 1929 года Второй съезд архивных работников РСФСР высказался за переход от практики макулатурных кампаний к систематической планомерной работе по изучению архивных собраний, в процессе которой осуществлялся бы и отбор материалов для уничтожения.

Наряду с концентрацией документов продолжалась работа по приведению их в порядок. Большим тормозом в упорядочении материалов было то, что из учреждений на хранение они поступали в хаотическом состоянии. Сказывалось также отсутствие рабочих площадей для размещения дел, недостаток кадров архивных работников и их низкая квалификация, что было отмечено инспектором Центрархива РСФСР И. Андреевым, проверявшим работу Крымцентрархива в 1929 году [22]. К слову, специальное архивное образование имели только 9% сотрудников Крымцентрархива. В то же время наиболее опытный работник Крымцентрархива М. М. Шведов, немало сделавший для описания и систематизации дел архивных фондов послереволюционного периода, был уволен как «несоветский элемент» за сокрытие своего прошлого [23]. В отчете Крымцентрархива за 1929/30 операционный год указывалось: «Ряд фондов, значившихся разобранными и описанными, на самом деле был в плачевном состоянии. Во многих случаях предыдущая разборка была проведена неправильно. Не единичны случаи, когда опись одного фонда включала дела разных учреждений»[24]. Всего на начало 1930 года было описано и разобрано 57% фондов, завершилось топографирование фондов Архива Октябрьской революции, и составлен топографический указатель на 60% фондов Исторического архива.

Документальные источники использовались в трех направлениях: 1) для повседневной практической деятельности государственных учреждений и предприятий; 2) для научного изучения организациями и отдельными исследователями; 3) для выдачи справок гражданам.

Крымцентрархив в своей работе тесно сотрудничал с такими учреждениями, как Истпарт, музей Революции, Центральный краеведческий музей Крымской АССР, которые использовали документальные материалы для подготовки выставок, посвященных 10-летию Октябрьской революции, 25-летию II съезда РСДРП(б), пребыванию А. М. Горького в Крыму [25]. Бахчисарайскому дворцу-музею во временное пользование были переданы выявленные материалы первой половины XIX века по реставрации этого известного памятника архитектуры. На протяжении 1929 года Крымцентрархив выдал во временное пользование плановым и хозяйственным учреждениям 694 дела, содержащих информацию о строительстве железнодорожных путей в Крыму, проведении мелиоративных работ, развитии сельского хозяйства. В 1930 году по распоряжению ЦАУ РСФСР началось систематическое тематическое выявление документов, производившееся параллельно с разборкой и описанием дел. На 1 октября того же года в тематической картотеке Исторического архива числилось 1200 карточек со сведениями о строительстве на полуострове фабрик и заводов, прокладке дорог, лесном и водном хозяйстве, шелководстве, развитии курортов и образования, вакуфных землях [26].

Использование архивной информации в научных целях шло главным образом по линии исторических изысканий через читальный зал, в котором в 1928–1929 годах регулярно занимались 35, а в 1930-м —27 исследователей, в том числе один ученый из Германии, доктор философии Лейдрант, собиравший материал по проблеме колонизации Крыма. Основные темы исследований — это история населявших Крым народов, эмиграция татар из Крыма в Турцию, немецкая колонизация, революция и Гражданская война в Крыму, театральная жизнь на полуострове во время пребывания «белых», голод в Крыму и его последствия, курортное строительство, проведение земельной реформы в Крыму. Если говорить об объеме предоставленных исследователям документов, то, в частности, в 1929 году им было выдано 200 единиц хранения. Они имели возможность также пользоваться архивной научно-справочной библиотекой. В последней насчитывалось свыше 5000 томов литературы научно-исторического и справочного характера. Пополнение библиотечного фонда происходило за счет обязательного поступления экземпляров всех выходящих на территории Крымской АССР печатных изданий, покупки книг, передачи отобранной из местных библиотек литературы, изъятой из всеобщего пользования. В 1928 году было приобретено 35 выпусков «Известий ТУАК» и бесплатно получено из дублетного фонда Центрального государственного исторического архива в Ленинграде Полное собрание законов Российской империи с 1649-го по 12 декабря 1825 года [27]. На основе архивных материалов вышли публикации Е. Штейнбаха «Профессиональное движение в Крыму в 1917–1927 гг.», И. Прохорова «Эпоха революции и гражданской войны» (1927), М. Чуднова «Октябрь в Крыму» (1928). В 1930 году были подготовлены к печати статьи заведующего Историческим архивом И. Н. Шабатина «Новые материалы по еврейскому погрому 1905 г. в Симферополе» и «К учреждению полицейского надзора за Желябовым» [28]. В том же году вышли три номера «Бюллетеня Центрального архивного управления Крымской АССР», содержащего постоянные разделы, а именно: 1) официальный, в котором помещались все постановления, циркуляры, распоряжения по архивному строительству в РСФСР и Крымской АССР; 2) архивная жизнь; 3) консультации; 4) критика и библиография; 5) хроника Крымцентрархива.

Заметное место в деятельности Крымцентрархива отводилось исполнению запросов, поступавших от учреждений и частных лиц. Например, потрясшее Крым в сентябре 1927 года землетрясение побудило геологический кабинет Крымского научно-исследовательского института обратиться за архивными данными относительно ранее происходивших здесь подобного рода катаклизмах. Граждане обращались за справками об образовании, трудовом стаже, участии в революционной деятельности и партизанском движении. Объем справочной работы проиллюстрируем следующими цифрами: в 1926/27 году выдано 400 справок, в 1927/28-м — 698, в 1928/29-м — 1437, в 1929/30-м — 845 [29]. Положительный результат их исполнения зависел от степени упорядочения документов и составил: в 1926/27 году — 26%, в 1927/28-м — 85%, в 1928/29-м — 69%, в 1929/30-м — 52%.

Если в рассматриваемый период Крымцентрархиву удалось в целом добиться некоторых положительных результатов, то постановка архивного дела на местах оставляла желать лучшего. Принятое в 1926 году КрымЦИК постановление об организации районных архивов не имело практической реализации, поскольку штат их служащих не был согласован с наркоматом рабоче-крестьянской инспекции Крымской АССР. Районные архивы не получили статуса самостоятельных учреждений. Районных архивариусов райисполкомы считали своими техническими конторскими служащими. Даже после юридического оформления в 1928 году районных архивных бюро их заведующие, члены партии, не менее чем 3–4 месяца в году привлекались к участию в ударных кампаниях по линии профсоюзов, в комиссии по чистке соваппарата, а двери архивов были закрыты на замок. В большинстве районов архивные помещения не соответствовали своему назначению. В Евпатории из трех имевшихся хранилищ одно представляло простой сарай, без потолка, с цементным полом. В Керченском районном архиве отсутствовало достаточное количество стеллажей и большинство фондов лежало на полу, подвергаясь порче. Само собой разумеется, что при таком отношении местных органов власти ни о каком развертывании работы по концентрации архивных материалов, а тем более их первичной обработке и научной разработке, не приходилось и думать, в связи с чем на гибель обрекалось множество ценных документов. Постановлением от 10 октября 1930 года «Об упорядочении архивного дела при районных исполнительных комитетах» ВЦИК предложил правительствам автономных республик и облисполкомам обратить внимание на постановку делопроизводства и архивов в райисполкомах и других органах советского аппарата, возложив ответственность за сохранность материалов на секретарей райисполкомов [30]. Руководствуясь данным постановлением, ЦАУ РСФСР дал указание обследовать состояние архивного дела в районах и принять меры к организации хранения документов в сельсоветах, колхозах, совхозах и других местных учреждениях и организациях.

Таким образом, деятельность Крымцентрархива в 1927–1930 годах была направлена на реализацию государственной политики в сфере архивного строительства. Основными ее составляющими стали концентрация и упорядочение документов, а также их тематическая разработка с целью удовлетворения информационных потребностей как общества в целом, так и отдельных граждан.

Список литературы

1. Максаков В. В. История организации архивного дела в СССР (1917–1945 гг.) — М.: Наука, 1969. — С. 184.
2. Сборник руководящих материалов по архивному делу (1917 — июнь 1941 г.) — М., 1961. — С. 188.
3. Государственный архив в Автономной Республике Крым (ГААРК), ф. Р-663, оп. 1, д. 1473, л. 78.
4. Там же, ф. Р-415, оп. 1, д. 40, л. 2.
5. Там же, ф. Р-663, оп. 1, д. 1473, л. 78.
6. Там же, ф. Р-663, оп. 4, д. 1044, л. 5–9.
7. Там же, ф. Р-415, оп. 1, д. 49, л. 1.
8. Там же, д. 27, л. 22 об.
9. Там же, д. 24, л. 11.
10. Там же, д. 28, л. 47.
11. Там же, д. 30, л. 79.
12. Там же, д. 24, л. 19.
13. Там же, д. 27, л. 23.
14. Там же, д. 29, л. 130.
15. Там же, д. 45, л. 8.
16. ГААРК, д. 27, л. 5 об.; д. 32, л. 4 об.
17. Там же, д. 32, л. 4; д. 68, л. 5.
18. Там же, д. 27, л. 5.
19. Там же, ф. Р-663, оп. 1, д. 1440, л. 12 об. – 13.
20. Там же, д. 1545, л. 1 – 1 об.
21. Там же, ф. Р-415, оп. 1, д. 27, л. 5 об.
22. Там же, д. 43, л. 5.
23. Шарова Т. А. Жизнь, отданная архиву // Материалы юбилейной конференции, посвященной 80-летию Государственного архива при Совете министров Автономной Республики Крым (28 мая 1999 года г. Симферополь). — Симферополь, 1999. — С. 26.
24. ГААРК, ф. Р-415, оп. 1, д. 27, л. 5 об.
25. Там же, ф. Р-415, оп. 1, д. 32, л. 6.
26. Там же, д. 27, л. 6 об.
27. Там же, д. 32, л. 5.
28. Там же, д. 19, л. 15.
29. Там же, д. 27, л. 8 об.; 23 об.
30. Сборник руководящих материалов... — С. 62.